Я предупреждал! Дважды предупреждал!!!
читать дальшеАвтор: Граф Эшенберг
Название: О пользе мужчин
Фендом: Блич
Бета: отсутствует
Рейтинг: R за намеки.
Пейринг: Айзен/ Гин, Комамура/Тоусен, Зараки/Тоусен + куча намёков
Состояние: отрывок
Предупреждение: ООС, АУ и вообще авторское видение персонажей, отношений и ситуаций. Строго говоря, писалось исключительно для собственного удовольствия и не претендует ни на смысл, ни на действо. Тапки будут разрезаны Сузумуши, а если на моей белоснежной униформе появится хоть пятнышко от помидоров...
Саммари: время в Готей-13 между возвращением Рукии и приходом Ичиго.
Дисклеймер: персонажи принадлежат кубо, история - автору.
Размещение: узнаю - убью.
Вечер субботы – самое безопасное время. Все лейтенанты на традиционной пьянке, и капитаны в кои-то веки избавлены от их бдительного – влюбленного или опекающего, но буквально Всевидящего ока. Мало кто упускает такой шанс отдохнуть... и заняться тем, что хотелось бы скрыть от посторонних, пусть даже беззаветно преданных, глаз. В частности, капитаны восьмого и тринадцатого улизнули на горячие источники для... хм, поправки здоровья; десятый, по старой памяти, пошёл в гости к шестому – играть в Го, безнаказанно объедаться любимым вареньем из белой фасоли, и злословить о падении нравов Готей-13. Вторая по-тихой смылась в Генсей через Врата Чистых Душ; первый пил чай в четвёртом, пятый традиционно сидел в библиотеке, и тому традиционно имелись свидетели...
читать дальшеДвенадцатый, искренне полагая себя незамеченным, пробирался к купальням одиннадцатого отряда, наивно надеясь застать там неистового Зараки. Правда, совершенно неизвестно, зачем, - но кто поймёт резоны маньяка? - и почему. В такое время берсерка с бубенчиками скорее следовало бы искать в девятом, тем более, что седьмой сегодня был в карауле... До недавнего времени первый мечник Готей ни за что не упустил бы такой шанс, но месяц назад дракон с пантерой крупно поссорились, и с тех пор Тоусен не подпускал Зараки к себе – к великой досаде последнего и столь же неуёмной радости Комамуры. (Капитан седьмого даже в дозор теперь ходил с лёгким сердце, оставляя друга на попечение Хисаги – неусыпное в любое время, кроме вечера субботы). Отвергнутый одиннадцатый с горя уже даже подумывал извиниться, а для пущей стимуляции умственной деятельности отправился в Нижний Руконгай. (В тамошних борделях никто не спрашивал с него за пару-тройку отправленных на перерождение шлюх – лишь бы платил). Так что Маюри в любом случае в купальне ждало бы разочарование... но случайный наблюдатель не стал ставить его об этом в известность – зачем срывать учёному эксперимент? Кроме того, судьба явно благоволила сегодня к капитану двенадцатого отряда – единственный свидетель его ночных похождений сам старался остаться незамеченным, пробираясь туда, где его, по идее, никак не ждали... Иначе Ичимару Гин ни за что не упустил бы такой роскошный повод для насмешек.
Окно капитанских покоев было открыто ночной прохладе и занавешено легкой переливчатой органзой пурпурно-золотого цвета. Тоусен, только что вышедший из ванной, вытирал длинные чёрные кудри узорчатым полотенцем, потом принялся тщательно расчёсывать их, придавая волосам аметистовый блеск. По комнате плыли ароматы роз и шоколада - от его волос и тела, переплетаясь с волнами ладана и сандала из курильниц и звуками «Болеро» Равеля, сменившими «Кармен-Сюиту» и плавно переходящими в «Полёт Валькирии». Вдруг чернокожий капитан повернул точёное лицо к окну и вопросил своим низким, глуховатым голосом, от которого у его семе шли кругом головы:
- Ичимару, что ты здесь делаешь?
- Акан-наа... - протянул капитан третьего отряда, выпрямляясь от окна и откидывая капюшон темно-синей накидки, под которой он скрывал свои столь заметные в ночной темноте белые волосы и бледную кожу, - А я надеялся подобраться к тебе поближе прежде, чем ты заметишь, Канаме...
- Я устал объяснять тебе, почему это невозможно, - произнёс африканец, отворачиваясь от окна, - Ты можешь двигаться сколь угодно бесшумно – я вижу твою ауру. Но ты не ответил на мой вопрос. - Слепец отложил расчёску и запахнул полы длинного индигово-изумрудного (он каким-то образом чувствовал цвета и очень любил всё яркое) домашнего халата. Собственно, халатом эту вещь можно было назвать лишь весьма условно – это были скорее просто два полотнища переливчатого натурального шёлка, скрепленные на боках и спереди узорными застежками из драгоценных камней, оставлявшие свободными руки и при каждом шаге демонстрировавшие стройные, безупречно гладкие ноги. Будь Тоусен не один – он никогда бы так не оделся, но он явно не ждал гостей.
- Тебе не хуже меня известно, почему нас не должны видеть вместе. Айзену не понравится, если элемент неожиданности, на который он возлагает такие надежды, исчезнет именно сейчас. Ведь его план вошёл в завершающую стадию...
- Вот именно об этом я и пришёл поговорить с тобой, друг мой Канаме! - перебил белый лис неожиданно серьёзным тоном. - Впустишь меня? Обещаю, приставать не буду, но ты не пожалеешь! - и Гин извлёк из-под накидки бутылку айриш-крима.
- Входи, - вздохнул капитан девятого отряда, откидывая лёгкую занавеску, - Я не могу растянуть защитный барьер на территорию вне дома – его могут заметить.
- Ты такой осторожный, Чёрная Принцесса... - пропел альбинос, переваливаясь через низкий подоконник и утопая ногами в меху, устилавшем пол капитанских покоев.
- Да, в отличие от тебя, Белый Шут, - ядовито заметил собеседник, выставляя на низкий стеклянный столик вазу с фруктами и коробку шоколада.
- Как сказать, - задумчиво протянул Ичимару, - Как сказать...
Айриш-крим пошёл на «ура». Ходячая неприятность Сейретей травил анекдоты, жаловался на влюбленность лейтенантов – своего и пятого отрядов, обсмеял несколько ходовых новостей... Суровая справедливость не перебивал его. Интуиция подсказывала слепому капитану, что Ичимару пришёл неспроста, и не для пустой болтовни. Просто он для чего-то собирается с духом. Когда от ликёра осталось меньше четверти бутылки, долготерпение Тоусена дало плоды.
- Подумать только - сам привёл сестру назад... - Ичимару слизнул с края рюмки матово-белые сладкие капли и потянулся к бутылке за новой порцией, - Интересно, он её и к Терминусу лично отконвоирует? У него и в самом деле нет слабостей, у этого двадцать восьмого главы клана Кучики! Или же... нет сердца. Гнилое дерево, что с него взять? - закончил Гин неожиданно глухо, словно у него отчего-то сел голос.
- Нам это только на руку, - подчёркнуто безразлично отозвался африканец, - Айзен всё обставил так, что, если планы не сорвутся, нам самим практически ничего не придётся делать.
- Да, если планы не сорвутся, - кивнул альбинос, и его привычная ядовитая ухмылка криво сползла на сторону. - Но ты ведь знаешь, Канаме – на войне никогда ничего не идёт по плану...
Тоусен не стал комментировать это заявление. Конечно, можно было бы спросить:«Ты что, не веришь в Айзена?»... И даже следовало это спросить, и как можно более возмущённо, с верноподданическим фанатизмом в голосе, но... Зачем этим двоим притворство наедине друг с другом?
- Молчишь? - усмехнулся капитан третьего отряда, выливая в рюмку собеседника остатки ликёра и с сожалением отставляя опустевшую бутылку, - Молчишь, Справедливость. Акан-наа... Закончился, вот досада! Надо было две брать.
- Что ты пытаешься сказать мне, Гин? - негромко спросил слепец, замечая, как аура собеседника пошла отчетливыми сине-чёрными разводами отчаяния и страха.
- Я? - наигранно удивился Ичимару, - Ничего... - он внезапно наклонился вперёд и заглянул своими рубиновыми глазами в незрячие глаза собеседника. - Я лишь хочу спросить тебя, Канаме: кто откроет тебе дверь камеры, когда нас троих посадят в Башню Раскаяния?
Это был удар ниже пояса. Чернокожий капитан судорожно вздохнул и отпрянул от искаженного непривычной серьёзностью лица Белого Шута. Резко отвернулся – от взметнувшихся волос по комнате вновь поплыл запах роз – и откинулся на диванные подушки, раздувая ноздри точёного носа. Гин молча смотрел на загнанную в угол Пантеру. Ждал. Сам Ичимару был совершенно уверен в том, что слепо влюбленный Кира Изуру освободит его не задумываясь – так же, как Момо Хинамори вытащит Айзена откуда угодно, пока будет жива.
Последовала долгая пауза, в которой утонули все возможные возражения плана: «Этого не случится, мы не проиграем, Айзен всё продумал...».
- Я... - хрипло начал Канаме, и запнулся. Просто опустил голову, занавесив лицо длинными чёрными кудрями.
- Са-а... - вздохнул белый лис, - а я надеялся, что ты кого-нибудь из своих мне назовёшь...
Вместо ответа слепец порывисто поднялся с дивана, в два шага достиг стенного шкафа и достал бутылку с ямайским ромом и коробку египетских сигарилл.
- Плохо дело, - прокомментировал Гин. Тоусен, по-прежнему не произнося ни звука, поставил на стол два тонкостенных фужера, и безошибочно, словно начисто забыв о своей слепоте, разлил в них выпивку. Сделал пару хороших глотков и вновь опустился на диван, распахнув на гладкой груди халат, словно ему внезапно стало жарко. Ичимару следил за ним в сочувственном молчании, потом, тоже приложившись к рому и справившись с дыханием, сбившимся от крепости напитка, осторожно спросил:
- А твой танука?
- Однозначно нет, - коротко мотнул головой начавший пьянеть африканец, и поморщился, на миг показав в совершенно зверином оскале жемчужно-белые зубы, - И он, и Хисаги считают меня безупречным. И не способным ни на какие отступления от законов Общества Душ. Если они узнают, каков я на самом деле... Кучики тебе покажется ласковым котёнком.
- Ты этого не знаешь, - возразил Гин, который уже был не рад, что затеял этот разговор и испортил коллеге вечер. Тоусен только фыркнул.
- Я? Ну конечно, где уж мне-то! Хисаги до сих пор относится ко мне, как к вдове своего сюзерена, а Сейджин... Я для него живой идол, божество, и если оно низвергнется с пьедестала, он и слышать о нём ничего не захочет! - капитан девятого отряда под изумленным взглядом коллеги залпом допил ром и потянулся к столу за бутылкой.
- А Зараки? - сочувственно продолжил изыскания Ичимару.
- А он-то с чего вдруг? - дёрнул плечом Тоусен, - Я его прогнал.
- За что? - поинтересовался лис, не в силах справится с природным любопытством. Чёрный Леопард махнул рукой.
- Смешно... Но именно за это. Полушуткой спросил его между делом, на что он пошёл бы, чтобы спасти меня, попади я в беду.
- А он? - подбодрил Ичимару. Канаме снова поморщился, словно ему было неприятно вспоминать этот момент.
- Разоржался так, что чуть кеккай не смёл, и заявил, что у нас такие отношения, что нам к меносам не нужны все эти романтические бредни со спасением прекрасной принцессы... прекрасным принцем; что я сам прекрасно могу за себя постоять, и нечего терять время на пустые разговоры.
- А ты?.. - спросил Гин, втягивая голову в плечи за неимением возможности по-лисьи прижать уши к голове. Обычно спокойное лицо африканца отвердело, тонкие ноздри затрепетали от сдерживаемого гнева.
- Дал ему в морду и сказал, что больше он меня никогда не коснётся, и чтобы не смел приближаться ко мне на длину Сузумуши, - Тоусен с силой стукнул изящным, но очень жёстким кулаком по подлокотнику дивана, - Хватит об этом, не хочу даже слышать его имя!
- Жаль, - вздохнул лис, - Он, думаю, мог бы решиться вытащить тебя из камеры смертников. С его безбашенностью пойти против Общества Душ – не более, чем занятное приключение. А с его силищей могло бы даже получиться… Но, может, всё не так у и плохо, друг мой Канаме? Теперь у Кенпачи есть дополнительный стимул – ведь если он спасёт тебя после вашей ссоры, ты его может даже и простишь, нэ?
- Гин, - чернокожий капитан сел прямо и безошибочно обратил на собеседника незрячие глаза, - Если нам случится проиграть – моим спасением станет Сузумуши. Она – единственная, в ком я абсолютно уверен. Так что... Давай попробуем для начала сделать всё, что в наших силах, чтобы избежать такого финала!
- Согласен! - фужеры звякнули друг о друга, темно-янтарный напиток плеснул на свету, - За нашу победу!
Бутылка опустела больше, чем наполовину, а разговор вернулся в безопасное русло сплетен, когда чуткое сознание слепца уловило еле заметное давление на защитный барьер, что он выставил вокруг комнаты сразу, как впустил Ичимару. Распознав знакомую ауру, Канаме ненадолго снял ограничения, и в комнату, близоруко щурясь через квадратные роговые очки, вступил капитан пятого отряда.
- Ичимару... Я не предполагал найти тебя здесь, - начал Айзен, собираясь спросить, почему Гин, пользуясь столь редким случаем отсутствия лейтенантов, не ждёт его дома в постели – и запнулся, узрев перед собой настолько неожиданную и непривычную картину, что брови его сами собой полезли вверх. Хихикающий Гин валялся на животе на покрывающем пол меху и игрался с хвостом какой-то тоусеновской горжетки, а сам Канаме, обычно строгий и чопорный, расслаблено полулежал на диване в весьма соблазнительной и откровенной позе. Без привычных очков и неизменного оранжевого шарфа он казался практически голым, а шёлк халата прикрывал шоколадную наготу настолько условно, что у кадровика и библиофила Айзена как-то сами собой распрямились вечно принудительно опущенные плечи, а рука непроизвольно потянулась снять очки и отбросить назад зачёсанные на лицо волосы. Капитан Тишайший прямо на глазах превращался во Владыку – ещё не проявленного, но уже сформировавшегося внутри привычной Готею оболочки, и только ждущего своего часа.
- О! Айзен-ками-сама! Вас-то нам и не хватало для полного комплекта... в смысле, счастья! - белый лис обрадовано помахал господину хвостами горжетки.
- Девочки... - голос Айзена прозвучал мягко, обволок отеческим теплом и царственной лаской, - Что у вас тут происходит? - он втянул воздух носом и прищурился, - Вы что – пили?
- Исключительно за ваш успех! - бодро отозвался Гин, перекатываясь на спину.
- Без меня, - скорее констатировал, чем укорил Айзен.
- Не поздно присоединиться, - африканец чуть повернул гордую голову в сторону вошедшего и протянул ему руку таким жестом, что белый лис чуть не зааплодировал. Ничуть не смущённый, капитан пятого отряда принял её и поднёс к губам с церемонной галантностью и изяществом, достойными Эскуриала. Тёплые карие глаза оббежали шоколадную статуэтку, оценив всё, что следовало, и бархатный голос произнёс над самым ухом слепца:
- Потрясающе выглядишь, Канаме… Знал, что я зайду?
Тот с усмешкой отнял руку, мимоходом поправив волосы (отчего у будущего Владыки заныли зубы, которыми он заскрипел, чтобы удержать себя в руках и не потерять голову в ответ на столь откровенный секс-апил), и тягучим от выпитого рома голосом заявил:
- Вообрази, Соуске… Я только что обнаружил, что всю жизнь спал с бесполезными мужчинами!
Айзен кашлянул от неожиданности и вопросительно взглянул на Ичимару. Тот ответил невинно-непонимающим взглядом, а на нахмуренную бровь развел руками с видом: «Я тут вообще не при чём!». Тоусен бормотнул: «Какая ирония…» выдавил из себя деланный смешок, но тут же стёр с лица напускную весёлость и потянулся к бутылке. Тишайший опёрся рукой о спинку дивана, нависнув над чопорным недотрогой, которого он никогда не видел, но всегда мечтал увидеть таким, как сейчас, и обжёг чернокожего коллегу властным и жадным взглядом, прекрасно зная, что слепец заметит оранжевые разводы неприкрытого физического желания, появившиеся на его рейацу.
- Если ты сожалеешь об этом, Канаме, я могу подсказать, как это исправить… - Айзен наклонился к пухлым тёмным губам, но Тоусен, досадливо фыркнув, увернулся от поцелуя. Владыка глубоко и медленно вдохнул, усилием воли возвращая себе самообладание, только что чуть не утонувшее в Ниле, и, выпрямившись, недовольно заметил:
- Но клянусь Ключом Короля, девочки – невозможно было выбрать менее подходящее время для таких откровений! Ради всех меносов Уэко Мундо, ну почему именно сегодня? Именно тогда, когда я, из-за недостатка времени, не могу адекватно ответить… Почему не чуть раньше, или не чуть позже, Канаме, негодный ты упрямец?
- Прости, - дёрнул плечом Тоусен, не демонстрируя, впрочем, более никаких признаков раскаяния. Гин по привычке спрятал руки в рукава.
- Са-а… Это мы так переживаем, Ками-сама…
- Я просил меня так не называть, - одёрнул Айзен, получил в ответ фирменную ухмылку от уха до уха и покачал головой.
- Повторите для меня то же самое через два месяца, в Лас Ночес. Тогда я смогу достойно отреагировать, - приказал он тоном человека, привыкшего к немедленному и беспрекословному подчинению. - А сейчас – немедленно трезвейте, если не хотите ледяного душа из моих рук!
Капитан пятого отряда дважды оглушительно хлопнул в ладоши. Ичимару недовольно застонал от громкого звука, Тоусен же, наоборот встряхнулся, сел прямо и повернул к Айзену сосредоточенное лицо.
- Слушайте меня внимательно, дорогие мои соратники, - в голосе будущего Владыки зазвучала та опасная ласка, которая спустя совсем немного времени будет заставлять Эспаду покрываться холодным потом, - Я хочу, чтобы вы очень хорошо затвердили свои роли и сыграли их безупречно – потому что второго дубля у нас не будет, а на карту поставлено слишком многое…