Если судьба свела вас со мной, значит, пришло ваше время платить за свои грехи.
Автор: Граф Эшенберг
Название: «… Может быть, всё обойдётся…» (с)
Фендом: Trinity Blood
Бета: Gunslinger
Жанр: юмор, стёб (похоже, они у меня получаются сами собой и удаются лучше, чем что-либо другое), ПВП (однозначно, ибо смысла во всём этом действе ноль, и, по чести, на самом деле ничего подобного произойти не могло), сонг-фик (ну да, ради песен всё и задумывалось).
Рейтинг: детский.
Пейринг: по-моему, этого зверя там нет
Дисклеймер: втор не извлекает коммерческой выгоды. Персонажи и песни принадлежат их создателям, я лишь играюсь. Поиграюсь и положу на место
Размещение: исключительно с моего дозволения.
От автора: Некоторое время назад в дневнике Maria_flower имела место весьма забавная беседа на тему – что было бы, если бы персонажей ТВ заставили спеть мюзикл. С тех пор идея этой шутки прочно сидит у меня в мозгу, и вот теперь я выпускаю её воплощение на ваш суд. Надеюсь, меня не обвинят в плагиате – знакомица Lilith24 уже пыталась писать на эту тему, но мне это видится иначе, да и распределение ролей у меня совсем иное
Итак...
Всё началось с того, что Алессандро понравился мюзикл.
читать дальше Хотя нет. Если уж дотошно следовать хронологии событий, то началось всё с того, что церковь погрязла в ортодоксальности и начала утрачивать необходимую для доверия народных масс долю демократизма. По крайней мере, именно так заявила герцогиня Миланская на двухнедельной давности заседании Конклава. Герцог Флорентийский, вопреки обыкновению, на провокацию не поддался, и, прежде чем разнести сестру в пух и прах (фигурально, разумеется - неоспоримыми аргументами), спросил, из чего сие следует. Как оказалось, следовало сие из того, что Ватикан пока оставался единственной страной на территории доармаггедонской Европы, в которой ещё не гастролировала некая остромодная в этом сезоне музыкальная труппа. Взвесив все «за» и «против», Франческо решил, что ни его личному престижу, ни делу Святой Католической Церкви кучка лицедеев не угрожает, и опрометчиво устранился от дискуссии. Катерина не замедлила этим воспользоваться, и вынудила Папу подписать модным театралам разрешение на гастроли в Ватикане.
Лиха беда начало. Почти святая, хоть и никак не дружная троица – Понтифик и его сводные брат и сестра – почтили своим присутствием премьеру «Нотр Дам-де-Пари». Акция была исключительно политическая – высшие церковные чины должны были убедиться, что репертуар не содержит ничего еретического. В противном случае актёров ожидал как минимум остракизм, как максимум… Ну, для того там ди Медичи и присутствовал.
Что примечательно, мюзикл оставил его преосвященство на удивление равнодушным – он лишь небрежно заявил своим сопровождавшим, что согрешивший священник наказан за дело и, значит, воля Божья исполнена. Рыцарь Разрушения и Леди Смерть, которых только увещевания Марокканского Дьявола удерживали от того, чтобы выскочить на сцену и навести порядок, были даже несколько обескуражены.
Катерина реагировала куда острее и за время действия от волнения порвала в клочья три носовых платка – свой, Гавела и Вордсворта. Авель весь мюзикл продремал, скорчившись в кресле, Трес трудолюбиво конспектировал постановку в аудио-файл, чтобы проанализировать на досуге. Его брат от скуки делал то же самое, только с видео – пригодиться для изучения людских повадок. А юный Папа со слезами восторга на глазах следил за спектаклем, то и дело сжимая руку сидевшей рядом Эстер.
По всей вероятности, эта близость окончательно подорвала и без того расшатанное психическое здоровье Его Святейшества. Ибо, вернувшись в свои покои, Алессандро обрадовал брата с сестрой заявлением о том, что они за служением забыли о красоте, что мюзиклы есть вещь вполне богоугодная и он желает, чтобы к Рождественскому празднику АКС и Бюро Инквизиции озаботились эстетическим развитием и поставили своими силами по мюзиклу, дабы порадовать святейший взор. Ошарашенные кардиналы даже не сразу нашли, что возразить младшему брату, и он, пользуясь их смятением, произнёс короткую, но весьма прочувствованную проповедь о том, что красота в любом виде – есть форма служения Всевышнему, что звуки музыки возвышают души людские к сферам ангельским, и что в древние века существовала незаслуженно забытая сейчас традиция театрализованных рождественских представлений на религиозные темы. К моменту окончания проповеди Сфорца и ди Медичи вновь обрели дар речи и традиционно поругались. Франческо рычал так, что краснели статуи святых. Воинственный кардинал был решительно против того, чтобы из его подчинённых делали шутов, даже если таково было желание Папы. Катерина отнеслась к идее куда спокойнее, и даже с некоторой долей азарта. В тот вечер сановные родственники расстались, так и не придя к единому мнению.
Впрочем, герцогиня Миланская не стала откладывать воплощение идеи в долгий ящик и уже на следующее утро вывалила новость на головы подчинённым. Когда первый шок унялся, последовали бурные дебаты по поводу того, что именно выбрать для исполнения. Потом Катерина провела предварительное прослушивание, распределила роли – и АКС, верный своей госпоже даже в безумии, приступил к репетициям.
Прошла неделя, и юный Папа робко вопросил родственников, как продвигается работа над праздничными постановками. Франческо едва удержался от того, чтобы швырнуть об пол причастный кубок, и поспешно ушёл, дабы не впасть в грех братоубийства. Сфорца несколько смутилась, но сказала, что работа движется. Алессандро на это не купился и попросил разрешения присутствовать на репетиции. Возражений – вот так, сходу – Катерина не нашла, и пришлось согласиться.
На следующее утро Его Святейшество явился в кабинет к сестре, едва не дрожа от предвкушения. АКС встретил молодого понтифика весьма радушно: Кейт напоила чаем, Авель поделился сладостями (которых в его карманах оказалось столько, что вопрос, почему от зарплаты у святого отца всегда остаётся лишь 4 динара, отпал сам собой), Профессор показал, какие спецэффекты он придумал для представления, а Катерина разрешила посидеть за её столом. На этом фоне улыбка Эстер была уже, что называется, «контрольным выстрелом». Но отвлечь себя от репетиций Папа всё-таки не позволил. Пришлось петь.
Сперва всё шло гладко – для затравки Его Святейшество выслушал «Восхваление Ганнибала» в исполнении блистательной Ноэль. Роль Карлотты, прежней примы «Опера Популер», Госпоже вполне удалась - благо партии у неё были сравнительно несложными. Эстафету принял Вацлав, без колебаний выбранный Катериной на роль Призрака Оперы. Маску он надевать не стал (просто включил свою маскировку в мерцательный режим), но и без этого «Музыка ночи» вышла у него столь проникновенно, что щёки всех присутствующих дам залил румянец. Эстер и Катерина прятали глаза, Кейт подплыла к Профессору и пыталась взять его за руку. Хуже всех пришлось бедняжке Ноэль – у неё уже и так всё было расстёгнуто по самое «не могу», так что продемонстрировать свою симпатию печальному Призраку у неё никак не получалось. Алессандро неожиданно помрачнел, но не выразил ни малейшего желания покинуть репетицию. Вот это было уже проблемой, так как, откровенно говоря, больше показывать ему было нечего – остальные исполнители, мягко говоря, успехами пока не радовали. Герцогиня уже намеревалась согнать подчинённых в кучу и заставить петь «Маскарад» - авось хор кто-нибудь, да вытянет – но вдруг заметила, на кого направлен мечтательно-влюблённый взор младшего брата, и поняла, что, не услышав выступление своей Иштванской звезды, Папа от них не уйдёт.
Вздохнув и мысленно перекрестившись – что случалось с ней крайне редко – Катерина поманила «Кристину» в центр комнаты.
- Сестра Эстер, думаю, ваша очередь.
Алессандро просто засветился, практически перестав замечать что-либо вокруг. Эстер же, напротив, воззрилась на начальницу с испугом и недоумением. Та пожала плечами и нарочито медленным жестом убрала за ухо длинную светлую прядь. Монахиня просияла и тоже поправила волосы. Уловив кивок герцогини, Вордсворт поднялся, подошёл к Тресу, положил ему руку на плечо и что-то шепнул. Киборг внимательно выслушал, кивнул – и Катерина махнула рукой:
- Начинайте.
- Если ты все еще любишь - думай обо мне! Пообещай, что не забудешь о моей весне! Если вдруг, однажды ты поймешь, что в сердце страсти больше нет... – завела Эстер, сложив руки на груди и устремив глаза в потолок. Папа, кажется, перестал дышать – столь красиво звучал голос той, в кого он был тайно (ну, он так думал, что тайно) влюблён. Мысленно Алессандро тут же добавил к эпитету «Иштванская Звезда» эпитет «Сладкоголосый Ангел», не замечая, как потрясённо распахнулись глаза тех членов АКС, что умудрились пропустить маленькую пантомиму своей начальницы.
Бланшетт допела, блистательно выведя сложнейшее окончание партии. Папа вытер слёзы восторга, спрыгнул с кресла и кинулся к сестре – ему совершенно необходимо сейчас было кого-нибудь обнять.
- Чудесно! Восхитительно! С-сестра, это… необыкновенно! У твоих людей такие замечательные голоса! Я не знал…
- Ну-у… - Сфорца потянула тесный воротник, пытаясь вздохнуть поглубже – она только сейчас поняла, что всю арию прослушала, задержав дыхание, - Мы же все монахи, Алессандро, нам положено хорошо петь, и потом – АКС уже неделю репетирует…
- Молодцы, замечательно! – резюмировал юный понтифик, глядя из-под руки сестры на Эстер, похоже больше всех удивлённую своим успехом. За их спинами Уильям потрепал киборга по плечу и одобрительно кивнул в ответ на его вопросительный взгляд.
Когда наконец восторженного зрителя удалось спровадить, Катерина так отчётливо пошатнулась, что АКС-овцы едва не столкнулись лбами, бросившись поддерживать её. Опираясь на руку Гавела, Сфорца доплелась до своего высокого кресла и буквально упала в него.
- Хорошая работа, господа - прошелестела она, стаскивая шляпу и жестом прося открыть окно.
- Да, да! – воодушевлённо подхватил Авель, - сестра Эстер, вы такая молодец!
Монахиня зарделась и опустила глазки. Но, раньше, чем кто-то успел спросить, что случилось, и как ей это удалось, Найтроуд сдал весь план с потрохами:
- Вы сегодня даже попадали в фонограмму!
Бланшетт сравнялась цветом со свеклой. Кейт облегчённо выдохнула, Ноэль расхохоталась.
- Ах, так вот, в чём дело! – она повернулась к Профессору, стоявшему возле Стрелка с крайне довольным видом, - Ваша работа, патер Вордсворт?
- Нет, что вы, это всё Трес, - Уильям положил руку в перчатке киборгу на плечо, - Он выделил из имевшейся записи голос а-капелло и воспроизвёл звуковой файл через связную клипсу сестры Эстер, - и учёный с усмешкой повторил жест Катерины – поправил волосы, открывая передатчик на левом ухе.
- Вовремя сориентировались, учитель, - пробормотал себе под нос Хьюго, всё это время старавшийся спрятаться за портьерой, чтобы не попасть под раздачу – ибо у него роль тоже была, а пел он... да никак он не пел.
- Так, может, пусть Стрелок всё и исполняет? – хохотнул Леон, развалившийся на стуле у входа. Киборг повернул к нему голову, потянулся за пистолетами, в глазу отчётливо зажегся красный огонёк прицела. Мечник достал из кармана томик стихов и отвесил им подзатыльник веселящемуся болтуну. Вордсворт бросил на уголовника недовольный взгляд и пошевелил пальцами на плече у Треса.
- Мальчик мой, отец Гарсиа шутит. Он имел в виду, что ты обладаешь такой совокупностью качеств, которые позволили бы тебе выполнить эту миссию успешнее сестры Эстер.
- Но ведь это будет обман? – ровный голос киборга позволял угадать вопрос лишь по построению фразы. Уильям развёл руками с видом покорности судьбе.
- Госпожа Катерина, - мягко произнёс Вацлав, наклоняясь над плечом герцогини, - Вы уверены, что Его Святейшество не заподозрит подлог? Ведь на деле голос сестры Эстер звучит совсем иначе, чем запись…
- Не говорите глупостей! – выпрямилась Сфорца, обводя АКС-овцев недовольным взглядом, - Это была вынужденная мера, и, разумеется, больше мы так делать не станем! – кардинал поднялась с кресла, сверкая холодными голубыми глазами.
- Перерыв полчаса, – твёрдо объявила она, - потом продолжаем репетицию. Сегодня я хочу услышать дуэты (Де Ватто попятился за портьеру, Бланшетт побелела, Гавел тяжко вздохнул). И вам придётся очень постараться, сестра, чтобы научиться петь не хуже, чем звучала запись, потому что я не позволю вам опозорить нас на премьере!
И Катерина стремительно вышла из кабинета, оставив подчинённых в полном смятении.
…Вдохновлённый донельзя, Его Святейшество отправился к старшему брату, исполненный твёрдого намерения и его подчинённых привлечь к благородному искусству исполнения мюзиклов. Правда, по мере приближения к территории, на которой базировался штаб Конгрегации Доктрины веры, решимость юного Папы таяла, как прошлогодний снег под солнцем. А уж когда секретарь герцога почтительно сообщил, что Его преосвященство в данный момент находится в спортзале и изволит наблюдать за тренировками своих подчинённых, Алессандро и вовсе начал помышлять о бегстве в свои покои. Единственным препятствием к этому вполне разумному шагу являлась свита за спиной, состоявшая из троих кардиналов Конклава и четверых швейцарских гвардейцев – личной охраны Понтифика. Посему Его Святейшество отправился в занимаемое ди Медичи правое крыло Папского дворца, хотя уже заранее умирал от страха, осознавая перспективы общения с грозным гофалоньером.
Инквизиция дружно придерживалась мнения, что под алыми сутанами, страх перед которыми удерживает людей от греха, должна скрываться не только сила духа и веры. Поэтому физическому развитию в Бюро уделялось весьма впечатляющее место. Визит Его Святейшества застал спортивную потеху в самом разгаре. Пётр и Иаков, оба в полном вооружении, оглушительно грохотали друг об друга оружием, демонстрируя чудеса силы. На соседней площадке Маттиас с лисьей ловкостью уворачивался от свистящих лезвий Леди Смерти. Чуть поодаль невозмутимая Симона отбивалась своими эмейскими спицами от электрического гарпуна Филиппа; а юный гений техники Андреас бдительно следил за Варфоломеем, которого кардинал лично тренировал в искусстве рукопашного боя. Словом, Инквизиторы развлекались – на свой лад, разумеется, - по полной программе.
- Алессандро? – удивился герцог Флорентийский, увидев вошедшего. Дуо тут же попытался воспользоваться тем, что соперник отвлёкся, и провести хук справа, но гофалоньер заметил атаку и успел парировать.
- Всем стоп! – скомандовал Франческо, - Здесь Его Святейшество!
Инквизиторы остановились и слаженно поклонились Папе. Кардинал не глядя протянул назад руку, Андреас поспешно вложил в неё полотенце и Франческо небрежно промокнул им виски. Подчинённые покинули тренировочные площадки и начали потихоньку подтягиваться к ди Медичи, привычно образуя полукруг за его спиной. Подошедший первым Орсини почтительно набросил на плечи кардинала алую мантию, которую тот снял прежде, чем начать тренировочный бой.
- Чему обязаны честью вашего визита? – спросил герцог, стараясь не показывать раздражения от присутствия чужаков в его владениях.
- Б-брат… - заикаясь, произнёс Алессандро, окидывая испуганным взглядом разгорячённых тренировками членов Бюро за спиной кардинала, - Я хотел спросить… Как продвигаются ваши репетиции?
- Что?! – возмущенно выпрямился Франческо, как-то сразу став ещё выше ростом и шире в плечах. Юный Папа зажмурился и вцепился в посох, но не отступил.
- Я… только что был у Катерины, - мальчишка-понтифик робко приоткрыл один глаз, - Её подчинённые старательно репетируют… А вы ведь ещё даже не сказали мне, что именно будете ставить!
- Алессандро, мы это обсуждали, - ди Медичи очень старался говорить спокойно – нельзя же было выйти из себя в присутствии такого количества лишних глаз! – Мне показалось, мы всё решили. Мои люди не будут заниматься такими вещами!
- Но… - прозрачные глаза юного Папы наполнились слезами, - Мне так хотелось посмотреть… кто из вас сделает лучшую постановку… Это было бы такое невинное состязание – ну, между вашими организациями, и потом… Это же так красиво! Музыка, пение, танец… Мюзикл – это искусство, а оно всегда приятно взору Божьему… Ну, прошу, сделай мне такой рождественский подарок…
- Это пустая трата времени и еретическое занятие, - непреклонно возразил Франческо.
- Брат мой…
- Я сказал, нет! – на скулах герцога заходили желваки. Инквизиторы встревожено переглянулись – всё-таки открытое сопротивление прямому приказу Папы могло быть чревато даже для гофалоньера. Алессандро повесил голову и отступил на шаг назад.
- Значит… - еле слышно произнёс он, - АКС уже победил вас… Раз вы даже не желаете начать состязание…
Лицо герцога начало покрываться алыми пятнами. Ситуация накалялась. Внезапно из-за левого плеча ди Медичи мангустом выскользнул Марокканский Дьявол.
- Монсеньор… - стратег поклонился Папе и кардиналу, – Не кажется ли вам, что дольше скрывать правду не имеет смысла? Его святейшество могут разгневаться…
- Брат Маттиас, - предостерегающе процедил Франческо, но Марокканец лишь лучезарно улыбнулся в ответ и повернулся к понтифику.
- Его преосвященство не хотел раскрывать карты раньше времени, ваше святейшество. Разумеется, у нас уже есть кое-какие наработки, и в должный срок Бюро Инквизиции не ударит в грязь лицом.
К чести Инквизиторов, никто из них и виду не подал, как ошарашили их слова Арне – ибо, разумеется, никаких заготовок к мюзиклу у них не было и в помине. Паола вопросительно взглянула на Петра. Разрушитель едва заметно пожал широкими плечами. Симона на всякий случай легко прикрыла узкой ладонью губы Андреасу, чтобы самый молодой Инквизитор не испортил ничего своей несдержанностью.
- Брат, это правда? – с сияющими глазами, на которых ещё не просохли слёзы, обернулся Алессандро к Франческо. Тот сцепил руки за спиной и титаническим усилием воли умудрился сохранить невозмутимость.
- Ну вот, весь сюрприз насмарку… - с деланным недовольством пробормотал кардинал, принимая условия предложенного стратегом спасительного спектакля. Спору нет, хорошая импровизация, но что они все будут делать, если Папа им не поверит на слово?
В следующий миг опасения гофалоньера подтвердились.
- Позвольте мне увидеть это! – загорелся Алессандро. Франческо скрипнул зубами, попытался судорожно придумать отговорку, потом мысленно махнул рукой и обернулся к стратегу.
- Давайте, чего уж там… - с показным смирением распорядился ди Медичи. Конечно, в этом была некоторая доля мстительности бывшему легионеру – сам брякнул, вот сам пусть и выкручивается. Но тот нимало не смутился, поклонился и махнул рукой остальным.
- Господа, поехали - с третьей цифры, - и Маттиас хорошо поставленным голосом завёл полушуточную госполу, которую Инквизиторы частенько певали на праздниках, накатив по паре-тройке бутылок причастного кагора:
- Пой до упаду и смейся до слёз! Радуйтесь, люди – родился Христос! Вот он на ручках у мамки, и на щеках его ямки!
Коллеги Арне форменно остолбенели. Кардинал проявил замечательную твёрдость характера и в обморок не упал. Лишь чуть повернул голову к своим подчинённым и сделал такие страшные глаза, что члены Бюро моментально и безошибочно поняли – петь всё-таки придётся. Причём, всем им. Первым сориентировался Орсини, успевший поймать отпадающую челюсть уже на первой строфе. Он привык безоговорочно доверять Маттиасу, а уж по воле ди Медичи мог и не такие чудеса вытворить. Поэтому на второй строфе его голос присоединился к голосу стратега:
- Что за красавчик! Хороший малыш! Мальчик, ты песенку нашу услышь!
Получилось на удивление красиво, ибо не впервой – эти двое частенько пели псалмы дуэтом. Пётр сделал шаг вперёд и за спиной показал кулак остальным:
- Ну-ка, споём ему дружно, это и нам тоже нужно!
Двойная мотивация прошибла даже самых несговорчивых, поэтому следующую строфу пел уже вполне слаженный Инквизиторский хор:
- Если малыш улыбнётся, может быть, всё обойдётся!
- Прекрасного младенца с рождение поздравим, - невозмутимо вёл свою партию Маттиас, небрежным жестом указав на Андре. Того аж всего перекосило, но пнуть стратега ему не дали – Дуо предусмотрительно поймал рванувшегося вперёд юнца за воротник.
- Смиренной песней сердца мы светлый миг восславим, - подхватила Симона, прекрасно знавшая, что здесь должен солировать женский вокал, но Паола стояла с таким непреклонным видом, меча глазами молнии, что надеяться на неё не имело смысла, и медичка продолжила сама, - Мы верим, верим, верим – ты нам внимаешь въявь!
- И мы благоговеем, и ты нас не оставь! – гармонично вклинились Пётр и Мэтт, - Рождественское чудо, божественное чадо – всего земного люда надежда и отрада!
- Не плачь, кудрявый мальчик, не плачь, пожалуйста! – заскрипел Филипп, неумело приплясывая вокруг красного как рак Андреаса, - А то придёт Иосиф – и будет а-та-та!
- Как счастливы все люди на праздник Рождества! – Варфоломей подхватил разъяренного мальчишку на руки и водрузил себе на плечо, придвинувшись вплотную к Паоле.
- … И, может быть, не будет Голгофы и Креста, - мрачно пробурчала Леди Смерть. Алессандро чуть не прослезился.
- О, как сияет звезда Рождества! – театрально воздел руки Маттиас, - Предвосхищает она чудеса!
- Господи, как всем нужна нам сказка с хорошим финалом! – хором поддержали его разошедшиеся Инквизиторы
- Пой до упаду и смейся до слёз! Радуйтесь, люди – родился Христос! Вот он на ручках у мамки, и на щеках его ямки! Мальчик, ты песенку нашу услышь! Пой, Копенгаген, Мадрид и Париж! Ради младенца святого молви заветное слово!
- Если малыш улыбнётся… - держа паузы вывел Марокканец и кивнув коллегам, - может быть, всё обойдётся!..
Синкопируя последние ноты, хор выстроился в живую картину: киборг и Леди Смерть держали на руках юного гения, изображая Святое Семейство; у их ног застыли, преклонив колени, Пётр и Иаков – один с мечами, другой с копьём (для полного сходства с Михаилом и Гавриилом не хватало лишь хоругви на скриммере), за их спинами, сложив руки и надвинув капюшоны, склонились Мэтт и Симона. Для полноты впечатления Дуо на несколько секунд запустил звуковой файл со звоном рождественских колокольчиков, а Филипп выпустил в воздух сноп электрических искр.
После небольшой паузы невольные зрители – кардиналы Конклава и гвардейцы сопровождения – разразились аплодисментами. Франческо потянулся было вытереть испарину со лба, но увидел, как пошатнулся юный понтифик, и поспешно поддержал его.
- Ваше святейшество?
- Б-брат! – Алессандро поднял на него сияющие глаза, наполненные слезами восторга, - Почему вы скрывали?
- Ну… - В костюмах это смотрится лучше, - выдавил из себя несгибаемый гофалоньер.
- Это чудесно! Поистине чудесно! – Папа порывисто прижался к ди Медичи, - Вот зря говорят ваши недоброжелатели, что мой брат не религиозен! Вы посрамите всех на Рождественском празднике!..
- Благодарю вас, брат мой, - пробормотал Франческо, сцепляя руки за спиной, чтобы не выдать своего смятения.
- И ваши люди такие молодцы! – продолжал восхищённый Алессандро, оборачиваясь к артистам.
- Вольно, - бросил герцог одними губами, не поворачивая головы. Живая картина распалась и Инквизиторы дружно поклонились Его Святейшеству. Понтифик направился к выходу, но вдруг обернулся.
- Брат… - робко спросил он, глядя то на Франческо, то на мрачного донельзя Андреаса, - А… А он… улыбнётся? Малыш Христос?
- Непременно, Алессандро, - пообещал ди Медичи, пригвождая младшего из Инквизиторов повелительным взглядом, - Я лично позабочусь об этом.
Дверь спортзала закрылась за Папской процессией. Герцог Флорентийский медленно повернулся к своим людям, застывшим на местах с низко опущенными головами. Несколько секунд он сверлил их глазами, и каждый успел вспомнить, за что Ватикан боится их вспыльчивого и бескомпромиссного начальника. Выдержав паузу, ди Медичи с трудом расцепил за спиной закаменевшие руки и хрипло бросил, глядя в пространство, сквозь подчинённых:
- Премию. Всем. Маттиасу две. За находчивость. Завтра приступите к репетициям. А теперь вон с глаз моих. Немедленно!
Последнее слово он рявкнул так, что грозных Инквизиторов как ветром сдуло. Дождавшись, когда за ними захлопнется дверь, Франческо в два стремительных шага подошёл к снарядам, схватил с подставки полупудовую гирю и с силой запустил ею в стену…
… Едва оказавшись за дверью, Андреас кинулся на Мэтта с кулаками. Да так стремительно, что даже опередил Паолу.
- Кем-кем ты меня сделал, Дьявольская душа?! – завопил мальчишка, норовя пнуть Марокканца в голень. Тот невозмутимо отступил, лучась улыбкой, как брусок обогащённого урана – ослепительно и беспощадно. Леди Смерть отодвинула кипящего негодованием мальчишку.
- Постой, Андре, я сама с ним разберусь…
- Не советую, - бывший наёмник, не меняясь в лице, прищурил глаза, отступил к стене и сунул руки в рукава, нащупывая рукояти мизерикордий.
- Стоп, стоп! – Орсини поймал девушку поперёк талии, другой рукой удерживая за плечо Андре, - Что это с вами?! Эй! Он спас всех нас!
- Спас?! – яростно зарычала Паола, вырываясь из железной хватки Вепря, - Он сделал из нас лицедеев!!!
- Такова была воля Его Святейшества, - прошелестела Симона, придерживая Андреаса. Дуо пожал плечами и встал так, чтобы заслонить Марокканца плечом.
- В чём проблема-то?
- Пустите меня, брат начальник! – бушевала Леди Смерть.
- Уймись! – прикрикнул Пётр, встряхивая её так, что у девушки лязгнули зубы, - Ты в своём уме? Что на тебя нашло?
- Не понравилось изображать Деву Марию, - подал ехидную реплику Маттиас. Паола вскинулась с новой силой, но Пётр был начеку и держал её крепко.
- В самом деле, на что вы сердитесь? – недоумённо прогудел Иаков из-под шлема, - Это же великая честь – хоть несколько секунд побыть в роли Царицы Небесной и Господа Спасителя!
- Я не настаивал, - хмыкнул Марокканский Дьявол, - если у вас были идеи получше, что же медлили их предложить?
- Так, заткнулись все! – зарычал Орсини, выходя из себя, - а то сейчас все на гауптвахту отправитесь! Тем же актёрским составом!
- А там премию уже никто не даст, - не удержался Арне. Пётр сверкнул на него негодующим взглядом и потащил Паолу прочь. Следом потянулись остальные. Оставшись один, Маттиас медленно выдохнул и полез в карман за платком. Рука Марокканца отчетливо дрожала, но губы кривились в усмешке.
- …Может быть, всё обойдётся… - прошептал он, вытирая холодную испарину с бледного лба. Опёрся спиной о стену и поднёс к губам встроенный в часы передатчик.
- Вацлав… Мы можем сегодня увидеться?..
… В кабинете Её преосвященства царила атмосфера, далёкая от торжественной. Катерина сидела за столом, поставив на него локти и обхватив руками голову. Напротив, у стены, примостился на венском стуле измотанный хуже, чем после недельной лихорадки, Вацлав – бледный, как мел, придерживающий на лбу влажное полотенце. Голова у несчастного Безликого просто раскалывалась – привыкший к стройному звучанию церковных хоралов, сравнимых с пением ангелов, Гавел был решительно не в силах выносить музыкальные экзерсисы коллег. Первые два часа он честно пытался спеть дуэт Призрака с Кристиной-Эстер, даже изображал всю подобающую случаю театральность – мелькал у девушки за спиной, на миг снимая маскировку, брал за руку и старательно разыгрывал восхищение её голосом, тщетно пытаясь не морщиться, когда монахиня от волнения «пускала петухов» или срывалась на визг в финальных нотах. Но, когда от очередного пронзительного окончания Кристининой партии, треснули стёкла в монокле у Сфорцы и в очках у Найтроуда, Вацлав понял, что недалёк от обморока - и запросил пощады. Кардинал не возражала – она сама ещё несколько минут приходила в себя, оглушённая старательной Эстер не хуже, чем разрывом звуковой гранаты. Кейт потихоньку смылась на «Железную Деву» - её голограмма сбоила поблизости от источника столь негармоничных звуков. Ноэль кривилась, отдирая ниточки от резинки чулок, Леон держался за щёку – у него неожиданно разнылись зубы. Авель бестолково утешал расстроенную Эстер. Спокойнее всех вели себя Трес, которому Вордсворт после первой же пропевки шепотом велел снизить мощность звукоприёмников до нуля, и сам Профессор, незаметно для всех заткнувший уши ватой.
Катерина сделала героическую попытку взять себя в руки, подняла голову и откашлялась, стараясь, чтобы голос её не прозвучал, как стон:
- Так, господа, - она бросила взгляд на Вацлава, поняла, что подвергать его дальнейшим пыткам просто бесчеловечно, и махнула рукой, - Оставим это. Это сложный дуэт, самый сложный во всей постановке. Давайте попробуем что-нибудь другое (Эстер подняла заплаканное лицо и с готовностью закивала). Мечник, идите сюда, - рука кардинала властно указала на шевелящуюся портьеру. Хьюго помедлил, но, убедившись, что замечен, с неохотой вышел в центр кабинета.
- Спойте дуэт Кристины с Раулем, - Сфорца слабо помахала рукой, тяжело откинулась в кресле и мрачно воззрилась на чашку остывшего чая.
- Я не умею петь, я говорил, - глуховатый голос де Ватто звучал предупреждающе. Гарсиа скривился:
- Похоже, нас этим уже не напугаешь…
… Очень скоро выяснилось, что Хьюго не преувеличивал. В длинной череде его талантов певческий отсутствовал напрочь. Если у Эстер просто был очень слабенький голос, то Мечник либо безбожно врал ноты, либо переходил на речитатив вместо пения. Про театральность исполнения и говорить не стоит – красавец де Ватто стоял как истукан, хотя именно у его персонажа в этом дуэте была ведущая роль. Катерина разбушевалась, требовала прогон за прогоном, но результат от раза к разу делался всё хуже. Когда герцогиня уже готова была взорваться, внезапно вмешался до сих пор молчавший Авель.
- Ну Хьюго, ну что же в этом сложного? – Найтроуд отлепился от стенки, которую он подпирал до сих пор, выступил вперёд и улыбнулся совершенно расстроенной Эстер, - Давай я тебе покажу.
И, отодвинув Мечника плечом – тот подозрительно охотно подчинился, хотя в другое время не потерпел бы такой фамильярности, - Авель запел мягким глубоким тенором:
- Нет нужды бояться, забудь о тьме ночной. Я здесь, больше не бойся - поверь и успокойся. Если ты согласна, позволь мне быть с тобой. Тебе защитой стану, опорой и охраной...
- Говори мне о весне и лете, и скажи, что ты в меня влюблен... – подхватила Эстер, ободрённая его ласковой улыбкой. Вацлав приподнял с глаз полотенце, удивлённо прислушиваясь. Катерина распахнула глаза, не веря собственным ушам. Она даже не рассматривала растяпу-священника на какие-либо роли, а тут он вдруг поёт, да ещё как…
АСК-овцы в молчаливом изумлении слушали набирающий силу дуэт. На фоне проникновенных уговоров Авеля даже слабенькое мяуканье Эстер звучало вполне гармонично – ну, расстроена девушка, боится Призрака, где уж ей блистать и потрясать… А Сфорца вдруг почувствовала, как сердце сжалось от непрошенной ревности. Подумать только, каким умеет быть Крусник-02… только не с ней.
- Так раздели любовь и жизнь со мною... Я смогу прогнать твою тоску... И позволь мне быть с тобою рядом... Просто быть с тобой, пока дышу - Кристин, вот все, что я прошу...
Найтроуд позволил голосу набрать силу, охватывая положенные полторы октавы. Бланшетт забыла свои руки в его руках, а допев, просто уткнулась лицом в жесткую священичью сутану.
- Браво! – первым отреагировал Гавел, поднимаясь со стула. Полотенце полетело на витую спинку, а Безликий искренне зааплодировал певцам, - Браво, это было действительно отменно!
К аплодисментам постепенно присоединились остальные, медленно отходя от шока. Профессор сделал знак Тресу вернуть слух к норме и направился к Авелю, протягивая ладонь для рукопожатия.
- Какая приятная неожиданность! Что же вы раньше молчали, право?
- Спой так для меня, Авель, милый! – беззастенчиво повисла на руке Крусника Ноэль. Потянулась поцеловать, но умудрённый опытом Найтроуд ловко уклонился.
- Это не только моя заслуга, - старательно покраснел он, возвращаясь в роль растяпы-священника, - Сестра Эстер тоже молодец! Я же знал, что у вас всё получится, - обратился он к пунцовой от радости и смущения монахине.
- Вот пусть он это и поёт, - буркнул де Ватто, маскируясь за широкую спину Гарсиа.
- Кстати, это мысль! – порывисто поднявшись, Леон хлопнул Авеля по спине (тот чуть с ног не слетел от такого явственного дружеского жеста), - Что скажете, ваше преосвященство?
- Госпожа Катерина? – Вацлав перевёл взгляд на герцогиню, и в его голосе мелькнула тревога, - вы в порядке?
Сфорца медленно поднялась из-за стола. Глаза её были совершенно зеркальными, женщина двигалась словно во сне. Механически переставляя ноги, она направилась к выходу из кабинета.
- Госпожа Катерина! – окликнул её теперь уже Профессор, которому очень не понравилась эта походка зомби.
- А… Всё хорошо, - севшим голосом отозвалась кардинал, с трудом поворачивая голову в сторону подчинённых и обводя их невидящим взглядом заледеневших глаз, - Пусть так и будет. На сегодня достаточно. Все… свободны.
И Железная Леди покинула кабинет. АКС-овцы обменялись недоумёнными взглядами.
- Кажется, она слишком серьёзно восприняла мои слова… - смущённо пробормотал Авель, за неимением очков маскируя лицо волосами. Эстер подняла на него испуганные глаза.
- Святой отец…
- Я должен привести врача для герцогини Миланской, - безэмоционально сообщил Стальной Стрелок, направляясь к двери. Вордсворт удержал его.
- Нет, Трес, не надо. Её недуг не физического свойства, врач тут не поможет.
- Почему? – ровно осведомился киборг, останавливаясь. Профессор запнулся, подыскивая достаточно обтекаемую и в то же время исчерпывающую формулировку. Его опередила с ответом Ноэль, произнесшая с неожиданно мудрой и печальной улыбкой:
- Ей сейчас будет куда полезнее общество некоего белоголового растяпы…
Авель заморгал, оглядываясь. Вацлав ободряюще кивнул ему, Леон хмыкнул и подтолкнул в спину:
- Иди-иди, чего встал?
Крусник вздохнул, осторожно высвободился из объятий Эстер, взиравшей на него снизу вверх, словно Магдалина на Спасителя, зябко передёрнул плечами – и нырнул за дверь. Ноэль потянула младшую монахиню за кончик клобука.
- Думаю, ты заслужила чашку горячего шоколада, - улыбнулась Госпожа, - пойдём в кафе? Я угощаю!
- Эй, а это касается только молодых монахинь? – встрял Леон, расправляя плечи. Хьюго властно сжал его локоть.
- Куда это ты собрался? Заключенным нельзя бродить по Ватикану без сопровождения.
- Так пошли с нами, - обрадовался Одуванчик. Ноэль засмеялась:
- Ну вот ещё! Вас я не приглашала! – и, не слушая возражений, энергично утащила за собой всё ещё не пришедшую в себя и потому не сопротивляющуюся Эстер.
- Да уж, ничего не скажешь – любопытная у нас получится постановка, - глядя им вслед, пробормотал Профессор и полез в карман за трубкой.
- Надеюсь, Инквизиторам сейчас не слаще нашего, - фыркнул Гарсия, потягиваясь. Гавел бросил на него мимолётный взгляд, потом опустил глаза на свои наручные часы – и тонкая улыбка коснулась его губ в ответ на какие-то ему одному известные мысли…
Жду отзывов
Название: «… Может быть, всё обойдётся…» (с)
Фендом: Trinity Blood
Бета: Gunslinger
Жанр: юмор, стёб (похоже, они у меня получаются сами собой и удаются лучше, чем что-либо другое), ПВП (однозначно, ибо смысла во всём этом действе ноль, и, по чести, на самом деле ничего подобного произойти не могло), сонг-фик (ну да, ради песен всё и задумывалось).
Рейтинг: детский.
Пейринг: по-моему, этого зверя там нет
Дисклеймер: втор не извлекает коммерческой выгоды. Персонажи и песни принадлежат их создателям, я лишь играюсь. Поиграюсь и положу на место
Размещение: исключительно с моего дозволения.
От автора: Некоторое время назад в дневнике Maria_flower имела место весьма забавная беседа на тему – что было бы, если бы персонажей ТВ заставили спеть мюзикл. С тех пор идея этой шутки прочно сидит у меня в мозгу, и вот теперь я выпускаю её воплощение на ваш суд. Надеюсь, меня не обвинят в плагиате – знакомица Lilith24 уже пыталась писать на эту тему, но мне это видится иначе, да и распределение ролей у меня совсем иное
Итак...
Всё началось с того, что Алессандро понравился мюзикл.
читать дальше Хотя нет. Если уж дотошно следовать хронологии событий, то началось всё с того, что церковь погрязла в ортодоксальности и начала утрачивать необходимую для доверия народных масс долю демократизма. По крайней мере, именно так заявила герцогиня Миланская на двухнедельной давности заседании Конклава. Герцог Флорентийский, вопреки обыкновению, на провокацию не поддался, и, прежде чем разнести сестру в пух и прах (фигурально, разумеется - неоспоримыми аргументами), спросил, из чего сие следует. Как оказалось, следовало сие из того, что Ватикан пока оставался единственной страной на территории доармаггедонской Европы, в которой ещё не гастролировала некая остромодная в этом сезоне музыкальная труппа. Взвесив все «за» и «против», Франческо решил, что ни его личному престижу, ни делу Святой Католической Церкви кучка лицедеев не угрожает, и опрометчиво устранился от дискуссии. Катерина не замедлила этим воспользоваться, и вынудила Папу подписать модным театралам разрешение на гастроли в Ватикане.
Лиха беда начало. Почти святая, хоть и никак не дружная троица – Понтифик и его сводные брат и сестра – почтили своим присутствием премьеру «Нотр Дам-де-Пари». Акция была исключительно политическая – высшие церковные чины должны были убедиться, что репертуар не содержит ничего еретического. В противном случае актёров ожидал как минимум остракизм, как максимум… Ну, для того там ди Медичи и присутствовал.
Что примечательно, мюзикл оставил его преосвященство на удивление равнодушным – он лишь небрежно заявил своим сопровождавшим, что согрешивший священник наказан за дело и, значит, воля Божья исполнена. Рыцарь Разрушения и Леди Смерть, которых только увещевания Марокканского Дьявола удерживали от того, чтобы выскочить на сцену и навести порядок, были даже несколько обескуражены.
Катерина реагировала куда острее и за время действия от волнения порвала в клочья три носовых платка – свой, Гавела и Вордсворта. Авель весь мюзикл продремал, скорчившись в кресле, Трес трудолюбиво конспектировал постановку в аудио-файл, чтобы проанализировать на досуге. Его брат от скуки делал то же самое, только с видео – пригодиться для изучения людских повадок. А юный Папа со слезами восторга на глазах следил за спектаклем, то и дело сжимая руку сидевшей рядом Эстер.
По всей вероятности, эта близость окончательно подорвала и без того расшатанное психическое здоровье Его Святейшества. Ибо, вернувшись в свои покои, Алессандро обрадовал брата с сестрой заявлением о том, что они за служением забыли о красоте, что мюзиклы есть вещь вполне богоугодная и он желает, чтобы к Рождественскому празднику АКС и Бюро Инквизиции озаботились эстетическим развитием и поставили своими силами по мюзиклу, дабы порадовать святейший взор. Ошарашенные кардиналы даже не сразу нашли, что возразить младшему брату, и он, пользуясь их смятением, произнёс короткую, но весьма прочувствованную проповедь о том, что красота в любом виде – есть форма служения Всевышнему, что звуки музыки возвышают души людские к сферам ангельским, и что в древние века существовала незаслуженно забытая сейчас традиция театрализованных рождественских представлений на религиозные темы. К моменту окончания проповеди Сфорца и ди Медичи вновь обрели дар речи и традиционно поругались. Франческо рычал так, что краснели статуи святых. Воинственный кардинал был решительно против того, чтобы из его подчинённых делали шутов, даже если таково было желание Папы. Катерина отнеслась к идее куда спокойнее, и даже с некоторой долей азарта. В тот вечер сановные родственники расстались, так и не придя к единому мнению.
Впрочем, герцогиня Миланская не стала откладывать воплощение идеи в долгий ящик и уже на следующее утро вывалила новость на головы подчинённым. Когда первый шок унялся, последовали бурные дебаты по поводу того, что именно выбрать для исполнения. Потом Катерина провела предварительное прослушивание, распределила роли – и АКС, верный своей госпоже даже в безумии, приступил к репетициям.
Прошла неделя, и юный Папа робко вопросил родственников, как продвигается работа над праздничными постановками. Франческо едва удержался от того, чтобы швырнуть об пол причастный кубок, и поспешно ушёл, дабы не впасть в грех братоубийства. Сфорца несколько смутилась, но сказала, что работа движется. Алессандро на это не купился и попросил разрешения присутствовать на репетиции. Возражений – вот так, сходу – Катерина не нашла, и пришлось согласиться.
На следующее утро Его Святейшество явился в кабинет к сестре, едва не дрожа от предвкушения. АКС встретил молодого понтифика весьма радушно: Кейт напоила чаем, Авель поделился сладостями (которых в его карманах оказалось столько, что вопрос, почему от зарплаты у святого отца всегда остаётся лишь 4 динара, отпал сам собой), Профессор показал, какие спецэффекты он придумал для представления, а Катерина разрешила посидеть за её столом. На этом фоне улыбка Эстер была уже, что называется, «контрольным выстрелом». Но отвлечь себя от репетиций Папа всё-таки не позволил. Пришлось петь.
Сперва всё шло гладко – для затравки Его Святейшество выслушал «Восхваление Ганнибала» в исполнении блистательной Ноэль. Роль Карлотты, прежней примы «Опера Популер», Госпоже вполне удалась - благо партии у неё были сравнительно несложными. Эстафету принял Вацлав, без колебаний выбранный Катериной на роль Призрака Оперы. Маску он надевать не стал (просто включил свою маскировку в мерцательный режим), но и без этого «Музыка ночи» вышла у него столь проникновенно, что щёки всех присутствующих дам залил румянец. Эстер и Катерина прятали глаза, Кейт подплыла к Профессору и пыталась взять его за руку. Хуже всех пришлось бедняжке Ноэль – у неё уже и так всё было расстёгнуто по самое «не могу», так что продемонстрировать свою симпатию печальному Призраку у неё никак не получалось. Алессандро неожиданно помрачнел, но не выразил ни малейшего желания покинуть репетицию. Вот это было уже проблемой, так как, откровенно говоря, больше показывать ему было нечего – остальные исполнители, мягко говоря, успехами пока не радовали. Герцогиня уже намеревалась согнать подчинённых в кучу и заставить петь «Маскарад» - авось хор кто-нибудь, да вытянет – но вдруг заметила, на кого направлен мечтательно-влюблённый взор младшего брата, и поняла, что, не услышав выступление своей Иштванской звезды, Папа от них не уйдёт.
Вздохнув и мысленно перекрестившись – что случалось с ней крайне редко – Катерина поманила «Кристину» в центр комнаты.
- Сестра Эстер, думаю, ваша очередь.
Алессандро просто засветился, практически перестав замечать что-либо вокруг. Эстер же, напротив, воззрилась на начальницу с испугом и недоумением. Та пожала плечами и нарочито медленным жестом убрала за ухо длинную светлую прядь. Монахиня просияла и тоже поправила волосы. Уловив кивок герцогини, Вордсворт поднялся, подошёл к Тресу, положил ему руку на плечо и что-то шепнул. Киборг внимательно выслушал, кивнул – и Катерина махнула рукой:
- Начинайте.
- Если ты все еще любишь - думай обо мне! Пообещай, что не забудешь о моей весне! Если вдруг, однажды ты поймешь, что в сердце страсти больше нет... – завела Эстер, сложив руки на груди и устремив глаза в потолок. Папа, кажется, перестал дышать – столь красиво звучал голос той, в кого он был тайно (ну, он так думал, что тайно) влюблён. Мысленно Алессандро тут же добавил к эпитету «Иштванская Звезда» эпитет «Сладкоголосый Ангел», не замечая, как потрясённо распахнулись глаза тех членов АКС, что умудрились пропустить маленькую пантомиму своей начальницы.
Бланшетт допела, блистательно выведя сложнейшее окончание партии. Папа вытер слёзы восторга, спрыгнул с кресла и кинулся к сестре – ему совершенно необходимо сейчас было кого-нибудь обнять.
- Чудесно! Восхитительно! С-сестра, это… необыкновенно! У твоих людей такие замечательные голоса! Я не знал…
- Ну-у… - Сфорца потянула тесный воротник, пытаясь вздохнуть поглубже – она только сейчас поняла, что всю арию прослушала, задержав дыхание, - Мы же все монахи, Алессандро, нам положено хорошо петь, и потом – АКС уже неделю репетирует…
- Молодцы, замечательно! – резюмировал юный понтифик, глядя из-под руки сестры на Эстер, похоже больше всех удивлённую своим успехом. За их спинами Уильям потрепал киборга по плечу и одобрительно кивнул в ответ на его вопросительный взгляд.
Когда наконец восторженного зрителя удалось спровадить, Катерина так отчётливо пошатнулась, что АКС-овцы едва не столкнулись лбами, бросившись поддерживать её. Опираясь на руку Гавела, Сфорца доплелась до своего высокого кресла и буквально упала в него.
- Хорошая работа, господа - прошелестела она, стаскивая шляпу и жестом прося открыть окно.
- Да, да! – воодушевлённо подхватил Авель, - сестра Эстер, вы такая молодец!
Монахиня зарделась и опустила глазки. Но, раньше, чем кто-то успел спросить, что случилось, и как ей это удалось, Найтроуд сдал весь план с потрохами:
- Вы сегодня даже попадали в фонограмму!
Бланшетт сравнялась цветом со свеклой. Кейт облегчённо выдохнула, Ноэль расхохоталась.
- Ах, так вот, в чём дело! – она повернулась к Профессору, стоявшему возле Стрелка с крайне довольным видом, - Ваша работа, патер Вордсворт?
- Нет, что вы, это всё Трес, - Уильям положил руку в перчатке киборгу на плечо, - Он выделил из имевшейся записи голос а-капелло и воспроизвёл звуковой файл через связную клипсу сестры Эстер, - и учёный с усмешкой повторил жест Катерины – поправил волосы, открывая передатчик на левом ухе.
- Вовремя сориентировались, учитель, - пробормотал себе под нос Хьюго, всё это время старавшийся спрятаться за портьерой, чтобы не попасть под раздачу – ибо у него роль тоже была, а пел он... да никак он не пел.
- Так, может, пусть Стрелок всё и исполняет? – хохотнул Леон, развалившийся на стуле у входа. Киборг повернул к нему голову, потянулся за пистолетами, в глазу отчётливо зажегся красный огонёк прицела. Мечник достал из кармана томик стихов и отвесил им подзатыльник веселящемуся болтуну. Вордсворт бросил на уголовника недовольный взгляд и пошевелил пальцами на плече у Треса.
- Мальчик мой, отец Гарсиа шутит. Он имел в виду, что ты обладаешь такой совокупностью качеств, которые позволили бы тебе выполнить эту миссию успешнее сестры Эстер.
- Но ведь это будет обман? – ровный голос киборга позволял угадать вопрос лишь по построению фразы. Уильям развёл руками с видом покорности судьбе.
- Госпожа Катерина, - мягко произнёс Вацлав, наклоняясь над плечом герцогини, - Вы уверены, что Его Святейшество не заподозрит подлог? Ведь на деле голос сестры Эстер звучит совсем иначе, чем запись…
- Не говорите глупостей! – выпрямилась Сфорца, обводя АКС-овцев недовольным взглядом, - Это была вынужденная мера, и, разумеется, больше мы так делать не станем! – кардинал поднялась с кресла, сверкая холодными голубыми глазами.
- Перерыв полчаса, – твёрдо объявила она, - потом продолжаем репетицию. Сегодня я хочу услышать дуэты (Де Ватто попятился за портьеру, Бланшетт побелела, Гавел тяжко вздохнул). И вам придётся очень постараться, сестра, чтобы научиться петь не хуже, чем звучала запись, потому что я не позволю вам опозорить нас на премьере!
И Катерина стремительно вышла из кабинета, оставив подчинённых в полном смятении.
…Вдохновлённый донельзя, Его Святейшество отправился к старшему брату, исполненный твёрдого намерения и его подчинённых привлечь к благородному искусству исполнения мюзиклов. Правда, по мере приближения к территории, на которой базировался штаб Конгрегации Доктрины веры, решимость юного Папы таяла, как прошлогодний снег под солнцем. А уж когда секретарь герцога почтительно сообщил, что Его преосвященство в данный момент находится в спортзале и изволит наблюдать за тренировками своих подчинённых, Алессандро и вовсе начал помышлять о бегстве в свои покои. Единственным препятствием к этому вполне разумному шагу являлась свита за спиной, состоявшая из троих кардиналов Конклава и четверых швейцарских гвардейцев – личной охраны Понтифика. Посему Его Святейшество отправился в занимаемое ди Медичи правое крыло Папского дворца, хотя уже заранее умирал от страха, осознавая перспективы общения с грозным гофалоньером.
Инквизиция дружно придерживалась мнения, что под алыми сутанами, страх перед которыми удерживает людей от греха, должна скрываться не только сила духа и веры. Поэтому физическому развитию в Бюро уделялось весьма впечатляющее место. Визит Его Святейшества застал спортивную потеху в самом разгаре. Пётр и Иаков, оба в полном вооружении, оглушительно грохотали друг об друга оружием, демонстрируя чудеса силы. На соседней площадке Маттиас с лисьей ловкостью уворачивался от свистящих лезвий Леди Смерти. Чуть поодаль невозмутимая Симона отбивалась своими эмейскими спицами от электрического гарпуна Филиппа; а юный гений техники Андреас бдительно следил за Варфоломеем, которого кардинал лично тренировал в искусстве рукопашного боя. Словом, Инквизиторы развлекались – на свой лад, разумеется, - по полной программе.
- Алессандро? – удивился герцог Флорентийский, увидев вошедшего. Дуо тут же попытался воспользоваться тем, что соперник отвлёкся, и провести хук справа, но гофалоньер заметил атаку и успел парировать.
- Всем стоп! – скомандовал Франческо, - Здесь Его Святейшество!
Инквизиторы остановились и слаженно поклонились Папе. Кардинал не глядя протянул назад руку, Андреас поспешно вложил в неё полотенце и Франческо небрежно промокнул им виски. Подчинённые покинули тренировочные площадки и начали потихоньку подтягиваться к ди Медичи, привычно образуя полукруг за его спиной. Подошедший первым Орсини почтительно набросил на плечи кардинала алую мантию, которую тот снял прежде, чем начать тренировочный бой.
- Чему обязаны честью вашего визита? – спросил герцог, стараясь не показывать раздражения от присутствия чужаков в его владениях.
- Б-брат… - заикаясь, произнёс Алессандро, окидывая испуганным взглядом разгорячённых тренировками членов Бюро за спиной кардинала, - Я хотел спросить… Как продвигаются ваши репетиции?
- Что?! – возмущенно выпрямился Франческо, как-то сразу став ещё выше ростом и шире в плечах. Юный Папа зажмурился и вцепился в посох, но не отступил.
- Я… только что был у Катерины, - мальчишка-понтифик робко приоткрыл один глаз, - Её подчинённые старательно репетируют… А вы ведь ещё даже не сказали мне, что именно будете ставить!
- Алессандро, мы это обсуждали, - ди Медичи очень старался говорить спокойно – нельзя же было выйти из себя в присутствии такого количества лишних глаз! – Мне показалось, мы всё решили. Мои люди не будут заниматься такими вещами!
- Но… - прозрачные глаза юного Папы наполнились слезами, - Мне так хотелось посмотреть… кто из вас сделает лучшую постановку… Это было бы такое невинное состязание – ну, между вашими организациями, и потом… Это же так красиво! Музыка, пение, танец… Мюзикл – это искусство, а оно всегда приятно взору Божьему… Ну, прошу, сделай мне такой рождественский подарок…
- Это пустая трата времени и еретическое занятие, - непреклонно возразил Франческо.
- Брат мой…
- Я сказал, нет! – на скулах герцога заходили желваки. Инквизиторы встревожено переглянулись – всё-таки открытое сопротивление прямому приказу Папы могло быть чревато даже для гофалоньера. Алессандро повесил голову и отступил на шаг назад.
- Значит… - еле слышно произнёс он, - АКС уже победил вас… Раз вы даже не желаете начать состязание…
Лицо герцога начало покрываться алыми пятнами. Ситуация накалялась. Внезапно из-за левого плеча ди Медичи мангустом выскользнул Марокканский Дьявол.
- Монсеньор… - стратег поклонился Папе и кардиналу, – Не кажется ли вам, что дольше скрывать правду не имеет смысла? Его святейшество могут разгневаться…
- Брат Маттиас, - предостерегающе процедил Франческо, но Марокканец лишь лучезарно улыбнулся в ответ и повернулся к понтифику.
- Его преосвященство не хотел раскрывать карты раньше времени, ваше святейшество. Разумеется, у нас уже есть кое-какие наработки, и в должный срок Бюро Инквизиции не ударит в грязь лицом.
К чести Инквизиторов, никто из них и виду не подал, как ошарашили их слова Арне – ибо, разумеется, никаких заготовок к мюзиклу у них не было и в помине. Паола вопросительно взглянула на Петра. Разрушитель едва заметно пожал широкими плечами. Симона на всякий случай легко прикрыла узкой ладонью губы Андреасу, чтобы самый молодой Инквизитор не испортил ничего своей несдержанностью.
- Брат, это правда? – с сияющими глазами, на которых ещё не просохли слёзы, обернулся Алессандро к Франческо. Тот сцепил руки за спиной и титаническим усилием воли умудрился сохранить невозмутимость.
- Ну вот, весь сюрприз насмарку… - с деланным недовольством пробормотал кардинал, принимая условия предложенного стратегом спасительного спектакля. Спору нет, хорошая импровизация, но что они все будут делать, если Папа им не поверит на слово?
В следующий миг опасения гофалоньера подтвердились.
- Позвольте мне увидеть это! – загорелся Алессандро. Франческо скрипнул зубами, попытался судорожно придумать отговорку, потом мысленно махнул рукой и обернулся к стратегу.
- Давайте, чего уж там… - с показным смирением распорядился ди Медичи. Конечно, в этом была некоторая доля мстительности бывшему легионеру – сам брякнул, вот сам пусть и выкручивается. Но тот нимало не смутился, поклонился и махнул рукой остальным.
- Господа, поехали - с третьей цифры, - и Маттиас хорошо поставленным голосом завёл полушуточную госполу, которую Инквизиторы частенько певали на праздниках, накатив по паре-тройке бутылок причастного кагора:
- Пой до упаду и смейся до слёз! Радуйтесь, люди – родился Христос! Вот он на ручках у мамки, и на щеках его ямки!
Коллеги Арне форменно остолбенели. Кардинал проявил замечательную твёрдость характера и в обморок не упал. Лишь чуть повернул голову к своим подчинённым и сделал такие страшные глаза, что члены Бюро моментально и безошибочно поняли – петь всё-таки придётся. Причём, всем им. Первым сориентировался Орсини, успевший поймать отпадающую челюсть уже на первой строфе. Он привык безоговорочно доверять Маттиасу, а уж по воле ди Медичи мог и не такие чудеса вытворить. Поэтому на второй строфе его голос присоединился к голосу стратега:
- Что за красавчик! Хороший малыш! Мальчик, ты песенку нашу услышь!
Получилось на удивление красиво, ибо не впервой – эти двое частенько пели псалмы дуэтом. Пётр сделал шаг вперёд и за спиной показал кулак остальным:
- Ну-ка, споём ему дружно, это и нам тоже нужно!
Двойная мотивация прошибла даже самых несговорчивых, поэтому следующую строфу пел уже вполне слаженный Инквизиторский хор:
- Если малыш улыбнётся, может быть, всё обойдётся!
- Прекрасного младенца с рождение поздравим, - невозмутимо вёл свою партию Маттиас, небрежным жестом указав на Андре. Того аж всего перекосило, но пнуть стратега ему не дали – Дуо предусмотрительно поймал рванувшегося вперёд юнца за воротник.
- Смиренной песней сердца мы светлый миг восславим, - подхватила Симона, прекрасно знавшая, что здесь должен солировать женский вокал, но Паола стояла с таким непреклонным видом, меча глазами молнии, что надеяться на неё не имело смысла, и медичка продолжила сама, - Мы верим, верим, верим – ты нам внимаешь въявь!
- И мы благоговеем, и ты нас не оставь! – гармонично вклинились Пётр и Мэтт, - Рождественское чудо, божественное чадо – всего земного люда надежда и отрада!
- Не плачь, кудрявый мальчик, не плачь, пожалуйста! – заскрипел Филипп, неумело приплясывая вокруг красного как рак Андреаса, - А то придёт Иосиф – и будет а-та-та!
- Как счастливы все люди на праздник Рождества! – Варфоломей подхватил разъяренного мальчишку на руки и водрузил себе на плечо, придвинувшись вплотную к Паоле.
- … И, может быть, не будет Голгофы и Креста, - мрачно пробурчала Леди Смерть. Алессандро чуть не прослезился.
- О, как сияет звезда Рождества! – театрально воздел руки Маттиас, - Предвосхищает она чудеса!
- Господи, как всем нужна нам сказка с хорошим финалом! – хором поддержали его разошедшиеся Инквизиторы
- Пой до упаду и смейся до слёз! Радуйтесь, люди – родился Христос! Вот он на ручках у мамки, и на щеках его ямки! Мальчик, ты песенку нашу услышь! Пой, Копенгаген, Мадрид и Париж! Ради младенца святого молви заветное слово!
- Если малыш улыбнётся… - держа паузы вывел Марокканец и кивнув коллегам, - может быть, всё обойдётся!..
Синкопируя последние ноты, хор выстроился в живую картину: киборг и Леди Смерть держали на руках юного гения, изображая Святое Семейство; у их ног застыли, преклонив колени, Пётр и Иаков – один с мечами, другой с копьём (для полного сходства с Михаилом и Гавриилом не хватало лишь хоругви на скриммере), за их спинами, сложив руки и надвинув капюшоны, склонились Мэтт и Симона. Для полноты впечатления Дуо на несколько секунд запустил звуковой файл со звоном рождественских колокольчиков, а Филипп выпустил в воздух сноп электрических искр.
После небольшой паузы невольные зрители – кардиналы Конклава и гвардейцы сопровождения – разразились аплодисментами. Франческо потянулся было вытереть испарину со лба, но увидел, как пошатнулся юный понтифик, и поспешно поддержал его.
- Ваше святейшество?
- Б-брат! – Алессандро поднял на него сияющие глаза, наполненные слезами восторга, - Почему вы скрывали?
- Ну… - В костюмах это смотрится лучше, - выдавил из себя несгибаемый гофалоньер.
- Это чудесно! Поистине чудесно! – Папа порывисто прижался к ди Медичи, - Вот зря говорят ваши недоброжелатели, что мой брат не религиозен! Вы посрамите всех на Рождественском празднике!..
- Благодарю вас, брат мой, - пробормотал Франческо, сцепляя руки за спиной, чтобы не выдать своего смятения.
- И ваши люди такие молодцы! – продолжал восхищённый Алессандро, оборачиваясь к артистам.
- Вольно, - бросил герцог одними губами, не поворачивая головы. Живая картина распалась и Инквизиторы дружно поклонились Его Святейшеству. Понтифик направился к выходу, но вдруг обернулся.
- Брат… - робко спросил он, глядя то на Франческо, то на мрачного донельзя Андреаса, - А… А он… улыбнётся? Малыш Христос?
- Непременно, Алессандро, - пообещал ди Медичи, пригвождая младшего из Инквизиторов повелительным взглядом, - Я лично позабочусь об этом.
Дверь спортзала закрылась за Папской процессией. Герцог Флорентийский медленно повернулся к своим людям, застывшим на местах с низко опущенными головами. Несколько секунд он сверлил их глазами, и каждый успел вспомнить, за что Ватикан боится их вспыльчивого и бескомпромиссного начальника. Выдержав паузу, ди Медичи с трудом расцепил за спиной закаменевшие руки и хрипло бросил, глядя в пространство, сквозь подчинённых:
- Премию. Всем. Маттиасу две. За находчивость. Завтра приступите к репетициям. А теперь вон с глаз моих. Немедленно!
Последнее слово он рявкнул так, что грозных Инквизиторов как ветром сдуло. Дождавшись, когда за ними захлопнется дверь, Франческо в два стремительных шага подошёл к снарядам, схватил с подставки полупудовую гирю и с силой запустил ею в стену…
… Едва оказавшись за дверью, Андреас кинулся на Мэтта с кулаками. Да так стремительно, что даже опередил Паолу.
- Кем-кем ты меня сделал, Дьявольская душа?! – завопил мальчишка, норовя пнуть Марокканца в голень. Тот невозмутимо отступил, лучась улыбкой, как брусок обогащённого урана – ослепительно и беспощадно. Леди Смерть отодвинула кипящего негодованием мальчишку.
- Постой, Андре, я сама с ним разберусь…
- Не советую, - бывший наёмник, не меняясь в лице, прищурил глаза, отступил к стене и сунул руки в рукава, нащупывая рукояти мизерикордий.
- Стоп, стоп! – Орсини поймал девушку поперёк талии, другой рукой удерживая за плечо Андре, - Что это с вами?! Эй! Он спас всех нас!
- Спас?! – яростно зарычала Паола, вырываясь из железной хватки Вепря, - Он сделал из нас лицедеев!!!
- Такова была воля Его Святейшества, - прошелестела Симона, придерживая Андреаса. Дуо пожал плечами и встал так, чтобы заслонить Марокканца плечом.
- В чём проблема-то?
- Пустите меня, брат начальник! – бушевала Леди Смерть.
- Уймись! – прикрикнул Пётр, встряхивая её так, что у девушки лязгнули зубы, - Ты в своём уме? Что на тебя нашло?
- Не понравилось изображать Деву Марию, - подал ехидную реплику Маттиас. Паола вскинулась с новой силой, но Пётр был начеку и держал её крепко.
- В самом деле, на что вы сердитесь? – недоумённо прогудел Иаков из-под шлема, - Это же великая честь – хоть несколько секунд побыть в роли Царицы Небесной и Господа Спасителя!
- Я не настаивал, - хмыкнул Марокканский Дьявол, - если у вас были идеи получше, что же медлили их предложить?
- Так, заткнулись все! – зарычал Орсини, выходя из себя, - а то сейчас все на гауптвахту отправитесь! Тем же актёрским составом!
- А там премию уже никто не даст, - не удержался Арне. Пётр сверкнул на него негодующим взглядом и потащил Паолу прочь. Следом потянулись остальные. Оставшись один, Маттиас медленно выдохнул и полез в карман за платком. Рука Марокканца отчетливо дрожала, но губы кривились в усмешке.
- …Может быть, всё обойдётся… - прошептал он, вытирая холодную испарину с бледного лба. Опёрся спиной о стену и поднёс к губам встроенный в часы передатчик.
- Вацлав… Мы можем сегодня увидеться?..
… В кабинете Её преосвященства царила атмосфера, далёкая от торжественной. Катерина сидела за столом, поставив на него локти и обхватив руками голову. Напротив, у стены, примостился на венском стуле измотанный хуже, чем после недельной лихорадки, Вацлав – бледный, как мел, придерживающий на лбу влажное полотенце. Голова у несчастного Безликого просто раскалывалась – привыкший к стройному звучанию церковных хоралов, сравнимых с пением ангелов, Гавел был решительно не в силах выносить музыкальные экзерсисы коллег. Первые два часа он честно пытался спеть дуэт Призрака с Кристиной-Эстер, даже изображал всю подобающую случаю театральность – мелькал у девушки за спиной, на миг снимая маскировку, брал за руку и старательно разыгрывал восхищение её голосом, тщетно пытаясь не морщиться, когда монахиня от волнения «пускала петухов» или срывалась на визг в финальных нотах. Но, когда от очередного пронзительного окончания Кристининой партии, треснули стёкла в монокле у Сфорцы и в очках у Найтроуда, Вацлав понял, что недалёк от обморока - и запросил пощады. Кардинал не возражала – она сама ещё несколько минут приходила в себя, оглушённая старательной Эстер не хуже, чем разрывом звуковой гранаты. Кейт потихоньку смылась на «Железную Деву» - её голограмма сбоила поблизости от источника столь негармоничных звуков. Ноэль кривилась, отдирая ниточки от резинки чулок, Леон держался за щёку – у него неожиданно разнылись зубы. Авель бестолково утешал расстроенную Эстер. Спокойнее всех вели себя Трес, которому Вордсворт после первой же пропевки шепотом велел снизить мощность звукоприёмников до нуля, и сам Профессор, незаметно для всех заткнувший уши ватой.
Катерина сделала героическую попытку взять себя в руки, подняла голову и откашлялась, стараясь, чтобы голос её не прозвучал, как стон:
- Так, господа, - она бросила взгляд на Вацлава, поняла, что подвергать его дальнейшим пыткам просто бесчеловечно, и махнула рукой, - Оставим это. Это сложный дуэт, самый сложный во всей постановке. Давайте попробуем что-нибудь другое (Эстер подняла заплаканное лицо и с готовностью закивала). Мечник, идите сюда, - рука кардинала властно указала на шевелящуюся портьеру. Хьюго помедлил, но, убедившись, что замечен, с неохотой вышел в центр кабинета.
- Спойте дуэт Кристины с Раулем, - Сфорца слабо помахала рукой, тяжело откинулась в кресле и мрачно воззрилась на чашку остывшего чая.
- Я не умею петь, я говорил, - глуховатый голос де Ватто звучал предупреждающе. Гарсиа скривился:
- Похоже, нас этим уже не напугаешь…
… Очень скоро выяснилось, что Хьюго не преувеличивал. В длинной череде его талантов певческий отсутствовал напрочь. Если у Эстер просто был очень слабенький голос, то Мечник либо безбожно врал ноты, либо переходил на речитатив вместо пения. Про театральность исполнения и говорить не стоит – красавец де Ватто стоял как истукан, хотя именно у его персонажа в этом дуэте была ведущая роль. Катерина разбушевалась, требовала прогон за прогоном, но результат от раза к разу делался всё хуже. Когда герцогиня уже готова была взорваться, внезапно вмешался до сих пор молчавший Авель.
- Ну Хьюго, ну что же в этом сложного? – Найтроуд отлепился от стенки, которую он подпирал до сих пор, выступил вперёд и улыбнулся совершенно расстроенной Эстер, - Давай я тебе покажу.
И, отодвинув Мечника плечом – тот подозрительно охотно подчинился, хотя в другое время не потерпел бы такой фамильярности, - Авель запел мягким глубоким тенором:
- Нет нужды бояться, забудь о тьме ночной. Я здесь, больше не бойся - поверь и успокойся. Если ты согласна, позволь мне быть с тобой. Тебе защитой стану, опорой и охраной...
- Говори мне о весне и лете, и скажи, что ты в меня влюблен... – подхватила Эстер, ободрённая его ласковой улыбкой. Вацлав приподнял с глаз полотенце, удивлённо прислушиваясь. Катерина распахнула глаза, не веря собственным ушам. Она даже не рассматривала растяпу-священника на какие-либо роли, а тут он вдруг поёт, да ещё как…
АСК-овцы в молчаливом изумлении слушали набирающий силу дуэт. На фоне проникновенных уговоров Авеля даже слабенькое мяуканье Эстер звучало вполне гармонично – ну, расстроена девушка, боится Призрака, где уж ей блистать и потрясать… А Сфорца вдруг почувствовала, как сердце сжалось от непрошенной ревности. Подумать только, каким умеет быть Крусник-02… только не с ней.
- Так раздели любовь и жизнь со мною... Я смогу прогнать твою тоску... И позволь мне быть с тобою рядом... Просто быть с тобой, пока дышу - Кристин, вот все, что я прошу...
Найтроуд позволил голосу набрать силу, охватывая положенные полторы октавы. Бланшетт забыла свои руки в его руках, а допев, просто уткнулась лицом в жесткую священичью сутану.
- Браво! – первым отреагировал Гавел, поднимаясь со стула. Полотенце полетело на витую спинку, а Безликий искренне зааплодировал певцам, - Браво, это было действительно отменно!
К аплодисментам постепенно присоединились остальные, медленно отходя от шока. Профессор сделал знак Тресу вернуть слух к норме и направился к Авелю, протягивая ладонь для рукопожатия.
- Какая приятная неожиданность! Что же вы раньше молчали, право?
- Спой так для меня, Авель, милый! – беззастенчиво повисла на руке Крусника Ноэль. Потянулась поцеловать, но умудрённый опытом Найтроуд ловко уклонился.
- Это не только моя заслуга, - старательно покраснел он, возвращаясь в роль растяпы-священника, - Сестра Эстер тоже молодец! Я же знал, что у вас всё получится, - обратился он к пунцовой от радости и смущения монахине.
- Вот пусть он это и поёт, - буркнул де Ватто, маскируясь за широкую спину Гарсиа.
- Кстати, это мысль! – порывисто поднявшись, Леон хлопнул Авеля по спине (тот чуть с ног не слетел от такого явственного дружеского жеста), - Что скажете, ваше преосвященство?
- Госпожа Катерина? – Вацлав перевёл взгляд на герцогиню, и в его голосе мелькнула тревога, - вы в порядке?
Сфорца медленно поднялась из-за стола. Глаза её были совершенно зеркальными, женщина двигалась словно во сне. Механически переставляя ноги, она направилась к выходу из кабинета.
- Госпожа Катерина! – окликнул её теперь уже Профессор, которому очень не понравилась эта походка зомби.
- А… Всё хорошо, - севшим голосом отозвалась кардинал, с трудом поворачивая голову в сторону подчинённых и обводя их невидящим взглядом заледеневших глаз, - Пусть так и будет. На сегодня достаточно. Все… свободны.
И Железная Леди покинула кабинет. АКС-овцы обменялись недоумёнными взглядами.
- Кажется, она слишком серьёзно восприняла мои слова… - смущённо пробормотал Авель, за неимением очков маскируя лицо волосами. Эстер подняла на него испуганные глаза.
- Святой отец…
- Я должен привести врача для герцогини Миланской, - безэмоционально сообщил Стальной Стрелок, направляясь к двери. Вордсворт удержал его.
- Нет, Трес, не надо. Её недуг не физического свойства, врач тут не поможет.
- Почему? – ровно осведомился киборг, останавливаясь. Профессор запнулся, подыскивая достаточно обтекаемую и в то же время исчерпывающую формулировку. Его опередила с ответом Ноэль, произнесшая с неожиданно мудрой и печальной улыбкой:
- Ей сейчас будет куда полезнее общество некоего белоголового растяпы…
Авель заморгал, оглядываясь. Вацлав ободряюще кивнул ему, Леон хмыкнул и подтолкнул в спину:
- Иди-иди, чего встал?
Крусник вздохнул, осторожно высвободился из объятий Эстер, взиравшей на него снизу вверх, словно Магдалина на Спасителя, зябко передёрнул плечами – и нырнул за дверь. Ноэль потянула младшую монахиню за кончик клобука.
- Думаю, ты заслужила чашку горячего шоколада, - улыбнулась Госпожа, - пойдём в кафе? Я угощаю!
- Эй, а это касается только молодых монахинь? – встрял Леон, расправляя плечи. Хьюго властно сжал его локоть.
- Куда это ты собрался? Заключенным нельзя бродить по Ватикану без сопровождения.
- Так пошли с нами, - обрадовался Одуванчик. Ноэль засмеялась:
- Ну вот ещё! Вас я не приглашала! – и, не слушая возражений, энергично утащила за собой всё ещё не пришедшую в себя и потому не сопротивляющуюся Эстер.
- Да уж, ничего не скажешь – любопытная у нас получится постановка, - глядя им вслед, пробормотал Профессор и полез в карман за трубкой.
- Надеюсь, Инквизиторам сейчас не слаще нашего, - фыркнул Гарсия, потягиваясь. Гавел бросил на него мимолётный взгляд, потом опустил глаза на свои наручные часы – и тонкая улыбка коснулась его губ в ответ на какие-то ему одному известные мысли…
Жду отзывов
@темы: фик
-
-
30.11.2011 в 18:54-
-
01.12.2011 в 06:11